На официальном сайте Общественной палаты Ульяновской области публикуются выдержки из интервью Секретаря Общественной палаты РФ Александра Бречалова, которое он дал в конце июня 2016 г. газете «Челябинский обзор».

— Много ли НКО действуют в малых городах и сельских территориях? Чем их деятельность отличается от деятельности их коллег в «больших» городах?

— Когда мы обращались к президенту с тем, что нужен грантооператор, который будет поддерживать НКО в «малых» территориях, нас спрашивали: «Какие НКО в селах? Их же там нет». Но уже первая волна заявок на гранты — под 500 претендентов! Для меня это стало приятным шоком. Да, мы ездили по регионам, видели этих людей, но чтобы сразу столько… Из них только 30 — московский регион. На деле, думаю, таких НКО в селах и малых городах тысячи (сколько конкретно из них заявятся на получение поддержки, и кто ее получит, мы доложим в конце года). И среди их проектов есть просто фантастические идеи и дела.

Конечно же, им тяжелее привлечь средства. Значительно тяжелее. Отсюда — может быть, даже несколько крамольный вывод, но он основан на опыте общения и наблюдений — работа НКО в селах и малых городах, как правило, качественнее, нежели у «городских».

— Почему?

— К сожалению, у нас очень много бутафорских проектов. Таких историй хватает в больших городах — знаете, когда «проекты» красиво презентованы, когда вокруг них создается шум, когда инициаторы по левую или правую сторону от мэра или губернатора, с флажком ОНФ или «Единой России» в руке, или селфи с президентом в Инстаграме. При этом реальный «выхлоп» от таких проектов порой не совсем понятен.

На селе таких «пустышек» меньше. И вся деятельность, её результаты куда более наглядны. В городе можно раствориться за шумом барабанов, вливаясь в толпу, в поток. А на селе-то как это сделать? Все нагляднее некуда.

Яркий пример — Надежда Варлевская из общественной организации «Ручей жизни» в поселке Березовка Республики Карелия. Мы были в этом селе, там живет всего 800 человек. Сама Надежда — фермер средней руки. Организация никогда нигде ничего не получала. Так вот, «Ручей жизни» смогли через краудфандинговую площадку «Бумстартер» в итоге привлечь 900 тысяч рублей и газифицировать поселковый дом культуры! Они до этого взяли его в аренду, сделали ремонт, а теперь смогли провести туда газ. И жизнь в поселке теперь совсем другими красками заиграет.

Мы потому и едем в регионы, из-за таких вот историй Общественная палата открыла свой Университет, где мы стараемся научить общественников привлекать средства под свои уникальные проекты.

— Но почему для газификации дома культуры нужны общественники? Есть же региональные власти, «Газпром», программы газификации регионов…

— Правильный вопрос. Но, знаете, — есть люди, которые не ждут кого-то, а действуют. Здесь, сегодня, сейчас. Кстати, не спешите в этом случае ругать местного губернатора Александра Худилайнена – с его приходом как раз в вопросах газификации был сделан серьезный прорыв.

Еще один пример из Карелии. Есть такая деревня Кинерма, признана в этом году самой красивой в России. Маленькая — пять «живых» дворов всего, да с десяток пустых домов. Успешная женщина-предприниматель Надежда Калмыкова, работавшая в городе, уехала в эту деревню, где у нее родовое поместье. И за свой счет пыталась ее поднять, вовлечь в этот процесс и другие семьи. Создали своего рода туристический кластер, деревню-музей, нацеленную на сохранение карельских национальных, культурных традиций. В итоге за год у нее — более трех тысяч туристов! Трех тысяч! В глухой карельской деревушке! Хотя надо признать, что им крепко помогли республиканские власти, но сама идея какова! И реализация!

Задача фонда «Перспектива» — максимально выявлять такие истории и помогать этим людям и организациям.

Еще раз – на селе все нагляднее. Невозможно собрать с людей по копеечке, а потом сказать «ой, не смогли, не хватило». Раз, другой «прогонишь» (как порой это с легкостью делают некоторые наши депутаты), — а потом все, не получится. Не то, что деньги не дадут, а еще и, по-простому, морду набьют.

— У многих в памяти остались 90-е годы, когда как бы некоммерческие и благотворительные организации типа Национального фонда спорта, всяческих «афганских» структур, да даже РПЦ, получая льготы, на самом деле вели огромный бизнес, в том числе — заливая страну импортным алкоголем. Такого рода структур, пусть и помельчавших, хватает и сейчас. Какой смысл в понятие «участник экономической деятельности» по отношению к НКО вы вкладываете сегодня?

— У нас в стране до сих пор немного искривленное понимание самого понятия, института НКО. У нас долгое время эта тема существовала в политической и общественной жизни «по остаточному принципу» (даже по более остаточному, чем предпринимательство). И, в общем, хватало тех, «кто в лес, кто по дрова». И сейчас законодательство предусматривает столько критериев и видов деятельности, которые относят тебя к некоммерческим организациям, что туда давным-давно попало огромное число вполне себе на самом деле коммерчески успешных организаций. Которые, прикрываясь табличкой с надписью НКО, получают налоговые льготы и прочие преференции — например, льготную ставку на аренду муниципального, регионального и федерального имущества. Это есть практически в каждом регионе.

Простой пример. В России есть большое количество автономных некоммерческих организаций (АНО), которые оказывают услуги по обучению охранной деятельности. Я достаточно хорошо знаю эту отрасль, она «притворяется» некоммерческой лишь потому, что оказывает как бы образовательные услуги. Да, наверное, это так. Но сама-то деятельность весьма специфическая, согласитесь. Мы видим, сколько у нас в стране охранников, понимаем, что для обучения нужны тир, боеприпасы, оружие… И это все довольно дорого стоит и вполне себе прибыльно. При чем тут «третий сектор»?

Мы эту ситуацию пытаемся ломать. Уже второй год ведутся серьезные дискуссии вокруг создания единого реестра некоммерческих организаций, который должен отфильтровать все это. Есть четкое понимание, что если мы добьемся создания такого реестра, то ту же подготовку охранников как вид деятельности нужно будет выводить из-под действия законодательства об НКО. Готовите охранников? Будьте любезны, заплатите налоги с прибыли.

Одна из наших главных задач — сделать «третий сектор» чистым, цивилизованным, прозрачным перед лицом закона и убрать ширмы, за которыми скрываются разные мутные льготы и интересы.

— Очень много говорится о том, что НКО активно проявляют себя на рынке оказания социальных услуг населению. Но, по сути, сейчас на этом поле только один заказчик — государство (в виде ли федеральной власти, регионов или муниципалитетов). Что с этим делать? Как НКО могут стать субъектом экономики, рынка, если здесь нет частных денег и нет традиции вкладывать частные капиталы в эту сферу?

— Правильная постановка вопроса. Но рынок, в том числе частный, развивается. Взять, например, детские сады. Во многих регионах, хотя указ президента РФ по обеспечению дошкольного образования в целом выполняется, но за счет чего это все обеспечивается, тоже частенько ясно — переполнение групп, и так далее. И люди, которые имеют хоть какие-то возможности вкладывать средства в ребенка, ищут частные детсады. Спрос рождает предложение. Думаю, что мы находимся в формате активного развития социальных услуг.

Мы сейчас ищем успешные кейсы, чтобы их адаптировать и тиражировать. Вот замечательный пример — «Лыжи мечты» Натальи Белоголовцевой. Она ведь сделала не просто проект, но яркий кейс. Дело не только в том, что деток, больных ДЦП, ставят на ноги и адаптируют их к вхождению в обычную жизнь. Вопрос в постановке системности процесса и в подходе – от вхождения в регион, поиска партнеров, соинвесторов, контактов с властью, с медицинскими учреждениями… Этого практически никто у нас не умеет. И задача того же Университета Общественной палаты — научить НКО, гражданских активистов этим, в общем-то, азам грамотной работы. Чтобы каждый раз не изобретали велосипед, а смотрели успешные практики.

При этом я против того, чтобы просто взять и передать социальные услуги населению от государственных, региональных и муниципальных структур в руки только некоммерческих организаций. И вот почему. Бывает так, что те или иные НКО на деле не в силах оказывать эти услуги. Мы и с таким сталкиваемся — декларируют, что ухаживают, например, за пожилыми людьми, а в реальности… Ведь самое важное — чтобы услугу оказали качественно. И пока по большей части с этим лучше дела у государственных учреждений.

— Почему?

— За счет того, что есть опыт, есть стандартизация работы, есть финансы.

Понятно, что эти недостатки в работе НКО — болезни роста. Мы стремимся к тому, чтобы их деятельность была конкурентна госуслугам.

Источник: http://ob-zor.ru/intervyu/ne-vazhno-ot-kakoy-partii-deputat-glavnoe-chto-za-chelovek.